Невыносимая миссия в Сомали - Страница 33

- Я сегодня вечером ужинаю с Коффишем, - оборвал его немец. - И поговорю с ним об этом.

"Товарищ" Муса осторожно замолчал. Малко поспешил сказать, чтобы успокоить его:

- О, я не думаю, что смогу поехать. Я тоже должен попросить разрешения у своих властей.

Все облегченно засмеялись. Обстановка разрядилась. Муса наклонился к Малко и, сально улыбаясь, спросил негромко:

- Ну что, вам понравились сомалийские женщины, а?

Малко сдержанно улыбнулся. Он обнаружил Мусу на пляже, возвращаясь из грота. Стукач из СНБ ни на шаг не отставал от него.

Фуския прождала его в холле "Джаббы" полчаса в легком платье, едва прикрывавшем ноги. Зрелище, которое наверняка поколебало веру в социалистические идеалы трех северокорейцев, грустных, как потухшие свечи.

Спина у Малко была исполосована ногтями. Определенно, у Фускии тропический темперамент. Как только они закрыли за собой дверь, она так рванула платье на груди, что пуговицы дождем посыпались на пол, и дальше вела себя в том же духе. Малко, успевший стать у Фускии завсегдатаем, сегодняшний вечер решил пропустить: наступающий день обещает быть длинным и трудным.

Присутствие "товарища" Мусы тем более не облегчит дела. К тому же попасть в Браву - это только начало.

Малко поднялся. Ирвинг Ньютон ждал его в посольстве.

- Может быть, до завтра, - сказал он.

- Отъезд в полседьмого, - уточнил немец. - Встречаемся здесь, в холле.

- Ну что? - тревожно встретил его первый секретарь.

- Все в порядке, - ответил Малко, падая в кресло напротив кондиционера. - За исключением нескольких деталей.

- Terrific! [потрясно (англ.)] - пробормотал американец.

Лицо Малко выражало сомнение. Его команда - это банда мокриц. Пенсионер с глазами кролика, "тропическая ласточка", горячая, как кошка на раскаленной крыше; политический противник, действующий по чужой подсказке, и, возможно, женщина, с которой он в своей жизни провел всего два часа.

Против него - скорее всего, КГБ, наверно СНБ и все сомалийское население.

- Сколько наличных денег в сейфе посольства? - спросил он.

- Э-э-э... Примерно восемь тысяч долларов, - подсчитал американец.

- Отлично, - сказал Малко. - Вы смотаетесь на золотой рынок и купите все, что сможете. По двадцать пять шиллингов за грамм - этого добра будет немало. Вы подумали о радиомаяке?

- Его только что привезли из Найроби. Замаскирован под транзистор.

- Очень хорошо. Встретимся здесь через два часа. Подведем итог.

Малко холодно улыбнулся.

- Если все пойдет по моему плану, мы увидимся не скоро. Вы связались с теми, кого я вам назвал?

- Со всеми, - подтвердил Ирвинг. - Они stand-by [наготове (англ.)]. Дэвид Уайз желает вам удачи. Это не лишнее.

Малко тихонько выскользнул из постели. Фуския раскрылась во сне и, свернувшись калачиком, предоставляла возможность любоваться ее пышным задом. Он коснулся ее, и тут же бедра мулатки вздрогнули, как живые. Фуския слегка постанывала во сне. Наверное, ей снилось то, чем она так увлеченно занималась ночью.

Он быстро оделся и вышел, прихватив с собой ключ. Было шесть утра. Его биологические часы сработали безотказно. Хотя он на всякий случай попросил администратора разбудить его. С бьющимся сердцем Малко вошел в лифт. В холле "Джаббы" не было никого, кроме Хельмута Ламбрехта. Увидев Малко, он издал радостное восклицание.

- Так вы едете?!

- Мне очень хочется, - с сожалением проговорил Малко. - Хотя это и неразумно.

- Ну-ну, пошли, - стал настаивать журналист. - "Лендровер" уже ждет.

Малко направился к выходу и увидел "лендровер" с зажженным стоп-сигналом. Он обошел машину вокруг и тут же узнал морщинистое лицо Абди. Он бы его расцеловал!

Первая часть операции удалась.

Сомалиец едва заметно улыбнулся. Была еще почти ночь. Малко вернулся в холл.

Хельмут Ламбрехт пристально глянул на него:

- Так что?

Малко покачал головой.

- Я бы поехал, но есть маленькая проблема. Вы знаете, та молодая женщина, с которой вы меня видели, она у меня в номере и мне не хотелось бы ее оставлять одну.

- Нет проблем! - с улыбкой сказал журналист по-немецки. - Пусть едет с нами. Идите будите ее. Она может спуститься, как есть, - добавил он, грубо расхохотавшись.

Малко был уже в лифте. Как только он начал тормошить Фускию, она обвила его руками, и ему с большим трудом удалось вырваться из объятий этого душистого спрута. Наконец она открыла глаза.

- Проснись, - повелительно сказал Малко. - Мы уезжаем.

Она резко поднялась.

- Куда? Еще ночь!

Это был щекотливый момент. Не забывая о микрофонах, Малко объявил самым естественным тоном:

- Мой немецкий друг берет нас с собой на два дня в Браву! Это приятная прогулка. Я не хочу с тобой расставаться.

Он увидел ее расширившиеся от удивления и страха глаза. Не дав женщине открыть рта, он сплел пальцы вокруг ее шеи и приник губами к уху: "Если ты возразишь хоть слово, убью. Скажи только, что ты довольна..."

Он мягко ослабил давление. Фуския посерела. Она пролепетала сдавленным голосом:

- Но как же мой ресторан? У меня нет разрешения на выезд. Брава - это далеко...

- Мы вернемся быстро, - заверил Малко. - Пошли.

Он вытащил мулатку из постели. Она одевалась как во сне. К счастью, у нее было хлопчатобумажное платье, удобное для дороги. Малко положил на дно чемодана три килограмма золота, доставленного Ирвингом Ньютоном, и взял в руку "транзистор". В лифте Фуския дала волю своему отчаянию.

- Ты с ума сошел! Они узнают, что ты едешь в Браву, и заподозрят, зачем. Я не хочу ехать!

- Если ты не поедешь, я скажу, что это ты мне сообщила про Браву, пригрозил Малко.